КОЛЕСО
И тогда Он уронил лицо в ладони, сгорбился и затих. Там, где Он был, не могло быть ни лица, ни ладоней, ни Его самого - но как еще описать это простым человеческим языком?
Он понял, как Он устал. Там не было и усталости - но как еще назвать безнадежную тоску, когда опускаются руки? Которых нет.
Колесо сделало один неполный оборот, заскрипело, задрожало, завибрировало, издало протяжный стон и остановилось. Оно было старым. Настолько старым, что старше бывает только Время. Оно и было - Колесом Времени.
Дежурный Архангел проснулся, посмотрел на циферблат тахометра, вздумал было затрубить тревогу, но его тут же опять сморило. Он уткнулся в крыло и сладко засопел. И без меня разберутся, подумал он, проваливаясь в абсолют высшего сна, над которым не властно даже Колесо Времени.
Челядь поменьше не спала. Она обрадовалась нежданному перерыву. Ангелы закурили тщательно припрятываемые от начальства папироски, дьяволы достали гребешки и стали расчесывать спутанную за долгие труды шерстку на хребтах. Знаки Зодиака, почуяв дух свободы, быстренько сообразили картишки и, ни у кого не спрашивая разрешения, стали расписывать пульку. Овен смухлевал на раздаче и Водолей пообещал обломать ему рога. Вся компания залилась дружным мелодичным смехом.
Время остановилось. Зависли в небе самолеты. Фотоны, потеряв смысл и опору, колебались без движения в глубинах пространства. Газ в цилиндрах двигателей внутреннего сгорания застыл в необычном состоянии между "гореть - не гореть". А искра со свечей все размышляла - воспламенять смесь, и если да, то когда, сейчас или потом. А как тут разобраться, если Колесо больше не скрипит?
Он был неподвижен, и только вздымавшиеся и подрагивавшие в скорбном рыдании плечи выдавали Его состояние.
Он никогда не боялся работы. Работа - она бывает разной. Можно сочинять языки. Можно конструировать живых. Можно гонять по небу облака. Можно рассыпать, тушить и собирать звезды. Он давно прошел через все это, поднимаясь все выше и выше по той лестнице, даже намека на которую не мог видеть никто. Теперь ему доверили Колесо. Высшая точка.
Когда Он гонял облака - Он мог. Да, Он мог рисовать ими картины в голубизне, и каждый раз эти картины были новыми. Когда Он сочинял языки - Боже, как это было прекрасно - прорисовывать каждый штришок на бесчисленных иероглифах, придумывать имена богам и раскладывать радугу гласных на семь цветов. Но теперь - нет:
Теперь - Колесо. Оно скрипит и скрипит. Все, что с ним можно и нужно делать - вращать. Вращать. И опять вращать. Как это тяжело, когда никто и никогда не спросит тебя - почему ты его вращаешь. Или - почему ты остановился. Когда смысл вращения заключен в нем же самом.
Тоска свилась легким облачком. Лицо поднялось из чаши рук, которых не было. Саднили мозоли, но Он не чувствовал. Он снова взялся за спицы, напрягся и сделал первый шаг. Колесо задрожало, заскрипело и - поддалось его усилию.
Дежурный Архангел проснулся, подслеповато поглядел на тахометр и опять заснул. Ангелы спешно побросали папироски. Дьяволы понуро побрели подсыпать хворосту в свои адские костры. Овну так и не успели обломать рога за картежное жульничество.
Время поехало вперед.
А там, на Земле, малыш в колыбельке под розовым балдахином сладко чмокнул пустышкой, пискнул, вытаращив глазенки на утреннюю звезду, и утих в пелене предрассветной сладкой дремы.
Он вращал Колесо, делая шаг за шагом, круг за кругом. Теперь он знал - зачем. Всего через тридцать два поколения именно Он станет пра-пра-пра-:внуком этого малыша. И точно также будет жевать пустышку беззубым улыбающимся ртом и таращить серые глазенки на добрую утреннюю звезду.
Ведь если вдуматься, это куда приятней, чем гонять облака, придумывать языки, создавать живых и вращать Колесо Времени.
Михаил Зуев
